Среди них нет женщин -- их ровно столько, чтобы выплюнуть их немножко из толпы на камеру.
Я видела одну и ту же с ребёнком на руках, которую показали в трёх разных сюжетах. Вторую бабу пускают на заграждения. Видят кордон -- травят на полицейских. Баба театрально падает на асфальт, будто её уронили, и сучит ногами, проклиная препятствие ртом.
Все остальные -- здоровые мужики. Нам врут, что они болеют дизентерий. Это неправда. Они живут с инфекцией бок-о-бок с рождения, а умирать от заразы будут лишь немцы. Что арабу хорошо, то немцу -- смерть.
У канцлера Меркель -- климакс. Поэтому она такая противоречивая. Сначала Ангела выступает за войну в Сирии, за помощь боевикам-исламистам, потом жалеет арабских младенцев.
Приезжайте в Германию, говорит, получите пособие. И пускает немножко -- остальных должны принять в себя другие члены Евросоюза и ассимилировать.
Ассимилировать беженцев невозможно. Я видела окраины Парижа. Арабы ходят, как на работу, за пособием и жгут машины. Ещё они громят магазины зажиточных буржуа и рожают.
Радостные немцы, встречающие аплодисментами беженцев, называют всех тех, кто против, нетолерантными свиньями. Быть нетолерантным в Европе -- самое страшное обвинение.
Ты против, чтобы из твоих налогов содержали арабов? Ты против, чтобы они висели всем выводком на бюджете? Ты против, чтобы они устроились по-соседству, продали твоему ребёнку наркотики или изнасиловали твою дочь? Ты нетерпим, свинья!
Это -- демократия, зайки.
Каждый имеет право быть извращением. Терпи, пока твоих детей развращают. Терпи, пока тебя бьют. Терпи, выплачивая половину зарплаты беженцам, которых зазвала к тебе в дом госпожа канцлер.
Я, наконец, поняла, как пал Рим. Боевики ИГИЛ, проникшие в Европу под видом беженцев, повторят то, что сделали варвары две тысячи лет назад.
Вы за или против визового режима с Европой?