До неё дошло, что она некрасива, когда ей было лет 15. В то время она во всём винила прыщи. Верила: пройдут они -- пройдёт и некрасивость. В 20 поняла: прыщи тут ни при чём. Они прошли, а страшила в зеркале осталась. И тогда она стала грымзой. А что ещё ей оставалось?
Все претензии к собственному отражению эта женщина трансформировала в претензии к миру. Официанты у неё -- всегда нерасторопные и бестолковые. Кофе -- слишком холодный. Соседи -- шумные. Народ -- быдло, причём -- любой. Мужики, естественно, -- все козлы или, в крайнем случае, ни рыба, ни мясо.