Я бы хотела написать тебе: «Привет, мой милый, мой божественный, мой чудный», если бы до тебя это не написал кто-то другой. Я совсем не понимаю стихов. Совсем. В отличие от тебя.
Ты лучше танцуешь и лучше трахаешься. Я – так, посредственность. Попадаю в ритм, но не секу подноготную.
Я очень люблю бабло, потому что до двадцати двух лет была «бедная, но гордая». Ты очень любишь меня, потому что до своих тридцати двух был сыт и доволен (папе – генерал-майору – привет). Я тебя развлекаю. Но делаю это по инерции. По инерции, блять!
ТЫ ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ, ДИТЁ, С ЧЕМ Я ВЫШЛА ИЗ БРАКА С ЗАБЕЛИНЫМ?!!
Ты никогда (слышишь: никогда) даже близко не приблизишься к нему. Знаешь, почему?
Потому что с ним я слушаю это:
Дим, ты извини, но он лучше всех играет в теннис, и я, на минуточку, была его женой.