Меня упрекают в том, что я завидую женщинам, у которых есть дети, и, как следствие, не разделаю данную точку зрения. Это не так. Я не поддерживаю подобное отношение к женщинам по другой причине: от него страдают, прежде всего, дети, которые слишком недавно пришли в этот мир и ещё не умеют защитить себя от имеющейся в нём несправедливости.
Расскажу, в чём именно заключается несправедливость в данном контексте.
Несправедливо, когда взрослая баба (а бывает, что и мужик) взваливает бремя своей полноценности на маленького ребёнка, который, к слову, даже не просил, чтобы его рожали. Сколько этот кроха живёт на свете? Месяц? Год? Пять? Десять? Вы считаете нормальным, когда самооценка одного или даже двух взрослых людей напрямую зависит от этого ребёнка?
Сторонники и противники точки зрения Тины, обсуждая факт полноценности женщины в зависимости от наличия или отсутствия у неё детей, забыли о главном -- о детях.
Разве ребёнку под силу такая ноша -- быть фундаментом полноценности собственных родителей? Малышу самому нужен фундамент, а дебильные мамка с папкой, вместо того, чтобы дать ему этот фундамент, залезли своими копытами на его хрупкие плечи, облегчённо выдохнули и заявили: «Ну, вот! Теперь мы чувствуем себя по-настоящему полноценными! Вези нас, кроха!»
Я не завидую людям, которые считают себя полноценными, потому что у них есть дети. Я жалею детей этих людей. Очень.
Переложить ответственность за собственную состоятельность -- намного проще, чем состояться самому. Находятся такие, у кого хватает совести возложить ответственность за свою реализацию на своих же детей.
Расскажу, почему меня так сильно задевают высказывания о детях, подобные высказыванию Тины.
Была у меня в начальной школе подружка. Некрасивая и не слишком опрятная тугодумка. С тройки на четвёрку перебивалась. Многих удивляла наша дружба: я -- лидер класса, вечная отличница, командир «звёздочки», а Машка -- унылая троечница. Сблизились мы с ней на почве пёсика: у Машки он был, а я о нём могла только мечтать. Поначалу я приходила к однокласснице домой поиграть с её собакой. В этом доме я впервые столкнулась с насилием.
Машкина мать на моих глазах ударила её за двойку. До этого я ни разу не видела, как бьют человека. Со временем Машка рассказала, что мать всегда её лупит за плохие отметки, и даже показала синяки. Эти синяки -- мой самый страшный опыт детства, а, может, и всей жизни. Мне -- 33 и, кроме Машки, я до сих пор не видела битых детей.
Машкина мать -- разнорабочая -- лупила её из лучших побуждений, мечтала, чтобы та выросла, как она выражалась, «белым человеком», чтобы не пришлось ей работать лопатой. «Я не выучилась, так хоть ты человеком стань!» -- орала измученная тяжёлым физическим трудом баба.
Машка понимала и жалела её, старалась учиться как можно лучше несмотря на свои скромные природные способности. А я жалела Машку. До сих пор, когда слышу разговоры о реализации женщины в детях, перед моими глазами стоят Машкины синяки. И это -- не те синяки, что были у меня, когда я падала с качелей или велосипеда. Это синяки совсем другого порядка. Они страшные.
Машкина мать -- дура дикая, грубая и необразованная, и методы у неё -- соответствующие. Но, по сути, она мало чем не отличается от ласковых и окончивших ВУЗы мамаш, которые ставят свою полноценность в прямую зависимость от собственных детей. Небольшое отличие -- в том, что такие вот полноценные образованные оставляют синяки на психике ребёнка, а Машкина мать -- ещё и на теле.
Полноценным человек должен почувствовать себя до рождения детей, а не после. Только так из него получится хороший и адекватный родитель, а не социальное чмо, оседлавшее собственного ребёнка.
Тот, кто считает, что дети сделали его полноценным, -- не родитель, а сраное говно, детям которого я очень сочувствую.