Ленин в октябре, а Оладух в августе: lena-miro.ru

В конце августа Оладуха накрывает грусть. В офис прибывают с югов коллеги, рассказывают о знойных своих похождениях, а бедному Оладушку и ответить нечего -- лето он провёл на даче у тёщи. Собирал жука вёдрами, ходил неуспешно топить кошку, таскал банки с засолкой в погреб. Чужая прекрасная жизнь полная приключений будоражит воображение рыхлого от макарон Оладуха. Что он видал в свои годы? Недовольную морду тёщи, утренний похмельный треммор алкоголика-рыбака тестя и дебелое тело жены-курицы? А ведь кругом мир, в котором мулатки ходят в бикини и подмигивают. Кому-то, а не ему. Эх, печаль. Наслушавшись рассказов более успешных коллег, в душе Оладуха созревает революционная ситуация. Почему все распутничают, а он нет? Чем он хуже, допустим, Григорьева, из офисной коробочки по-соседству? Почему Васька жрал устриц с белым вином, а ему пришлось давиться тухлыми раками под протухшее пиво? Даже страшная Кутлугужина обрела в Турции счастье в гостинице. Пусть, недолгое, пусть, даже и мимолётное, но всё-таки ей, этой страшной и толстой дуре, будет, что вспомнить, и что скрывать всю жизнь от детей и внуков. А он -- он чем хуже?! В общем, эти события приводят к мечтам о большой, чистой и красивой любви. С заглавной буквы даже, вот так: Большой Любви. Оладух смотрит на свою Курицу и вздыхает: зассанный халат, бигуди, презрительный взгляд. Реальность, короче, не радует. Она не хочет его, а он хочет безвозмездно влюбившуюся в него турчанку или длинноногую негру. Засыпая, Оладух грезит о приключениях. Если долго мечтать, то мысли материализуются. Правда, не совсем так, как мечталось, но тем не менее. Ротация кадров приводит в офис какую-нибудь хохлушку по фамилии Мандаренко. И даже не приводит, а стремительно вкатывает, учитывая её округлости. Пусть Мандаренко не вышла лицом, но зато ходит, виляя возбуждающе бёдрами. Не зря же она до этого работала в офисе на открытом воздухе в районе Ленинградского шоссе несколько лет. Взгляд у девушки масляный, грудь томно вздыбливает под обтягивающей её водолазкой. Оладух, созревший для любви, не может оторвать от Мандаренки взгляд. Вы будете ржать, но она оказывается не против. Не, ну а чо? На родине -- революция, родители мужа и двое детей во Львиве некормлены, а тут -- Оладух. Да, блин, не олигатор, как Мандаренко о нём говорит, но местами даже платёжеспособен. Бентлю не подарит, но зато робко принёс вчера цветы в офис. Вполне способен накормить в Макдаке, освободив девушку от страшной жизни в Карпатах, к которой так не хочется возвращаться. В общем, в лице Мандаренко Оладух обретает любовь и любовницу. Такие романы, как правило, имеют два печальных конца. И оба -- для Курицы. В первом случае, Олудух разводится, а во втором, если Курица его простит, а Мандаренко бросит, он становится альфа-самцом в семье. Курица начинает шелестеть по хозяйству, никогда не отказывать в супружеском долге и испуганно изображать там страсть. О поездках на дачу теперь и мысли нет. Что делать бедной Курице, чтобы не утратить преждевременно мужа? Вы ждёте рецепта, зайки? Он есть, но я вам его не дам. В конце концов, вы сами во всём виноваты, поэтому так вам и надо, дыа. Расскажите, а как вы пресекаете революционые ситуации в семье, внебрачные отношения ваших партнёров?

Ленин в октябре, а Оладух в августе

Романтичная Юлька

Брови против шпагата

Искусство требует жертв

Романтичная Юлька

Брови против шпагата

Искусство требует жертв