Простуда, кабачковая икра и чайлдфри
Больной человек слаб, уязвим и даже жалок. И, вообще-то, нуждается в сочувствии, внимании и хотя бы видимости понимания. Но мне на это рассчитывать не приходится, и, будучи реалистом, я не требую к себе ни первого, ни второго, ни третьего. Все мои потребности свелись к хлебу и кабачковой икре. Заказала Виталику. Привез.
Ояебу! Большая банка со ржавой крышкой, а внутри – дристня, по консистенции напоминающая томатный сок. И хлеб. Кирпич с приветом из совка. Ну, где? Где он такое раздобыл в Москве?! Специально выезжал в замкадье и купил в придорожном сельмаге? А, может, ездил в субботу с пацанами на рыбалку, и вот не съели?
Ну, есть же магазин рядом с домом. Большой, светлый, удобный. Ну, был же Виталик там со мной тысячу раз и видел, какие продукты я складываю в корзину. Ну, почему он принес говно? Неужели настолько ненавидит? Или он холодный и бездушный спецагент с миссией свести меня в гроб?
А что? Вполне может быть. Позавчера намертво поставил в пробку, вынудив идти по холоду пешком и продрогнуть до мозга костей. Сегодня решил поморить голодом. А завтра что? Яду?
Ну, да хер с ним, с Виталиком. Он – водила, ему по должности положено тупить. Но Димыч...
Звонит вчера. Говорю:
- Мне разговаривать неудобно.
Напрягается:
- Ты не одна?
- Одна. Горло очень болит.
Вздох облегчения. Делаю вывод: Димычу спокойнее, когда у меня горло болит, чем, когда я «не одна». Чудненько.
- А ты не говори. Говорить буду я, - заявляет.
Уверенно так заявляет. Четко и непоколебимо. Как мужик.
- Выйди в скайп. Я хочу тебя видеть, - продолжает уже с приказными нотками в голосе.
Пьяный что ли? Интересно. Выхожу. Вроде, трезвый. Странно. Выдает:
- Мы должны видеться чаще.
- Мы и так часто видимся.
- Недостаточно. Мы должны жить вместе, и это не обсуждается.
Кручу пальцем у виска.
- А в чем проблема? – вопрошает Димыч, - Если не хочешь просто жить, можем пожениться.
Показываю средний палец.
- Не паясничай. Нам рано или поздно придется это сделать.
- С хуя ли?
- Хотя бы ради детей.
Я так и примерзла к креслу. Димыч – убежденный «чайлдфри» - сартикулировал слово «де-ти».
- Совсем ебнулся? – спрашиваю, забыв про больное горло.
- Что тебя так удивляет? Я давно готов стать отцом. Я этого хочу.
- А я не готова и не хочу.
- Подготовишься и захочешь.
- Я не собираюсь плодиться, и тебе прекрасно об этом известно.
- Почему?!
- Не хочу умереть при родах.
- Ты опять про свою Веру? Это смешно.
- Ну, посмейся. И не втягивай меня в дискуссию, плиз. У меня горло болит, если ты забыл.
- Послушай!
- Чао!
Прерываю звонок и сижу в полном онемении. Мы же с Димычем так идеально подходили друг другу в этом вопросе. И вдруг с какого-то гребаного хуя он решил все испортить. Зачем?! Ведь ему, по большому счету, плевать на детей. Он их никогда не хотел и не любил. А тут они ему резко понадобились, и он мне вешает лапшу на уши про «давно готов».
А если уж Димочке на самом деле шлея под хвост попала - вот, блять, приспичило - то это его проблемы. Я не могу рисковать жизнью ради того, чтобы расплодиться. Не хочу и не буду.
Десять лет назад мне приснился сон. Сижу беременная у Веры на кухне (а Вера к тому времени была уже мертва) и вдруг понимаю, что пора рожать. Входят Вера и мама. Вера берет меня за руку и говорит:
- Пошли.
- А мама?
- А мама потом придет.
И уводит меня.
Такой вот сон многозначительный. И Димыч со своими отцовскими позывами может бодро и весело ходить на хуй, не мешая мне быть жертвой произвола собственных «специально обученных людей».
PS! Свитер так и не нашла. Точно паскуда сперла.
Ояебу! Большая банка со ржавой крышкой, а внутри – дристня, по консистенции напоминающая томатный сок. И хлеб. Кирпич с приветом из совка. Ну, где? Где он такое раздобыл в Москве?! Специально выезжал в замкадье и купил в придорожном сельмаге? А, может, ездил в субботу с пацанами на рыбалку, и вот не съели?
Ну, есть же магазин рядом с домом. Большой, светлый, удобный. Ну, был же Виталик там со мной тысячу раз и видел, какие продукты я складываю в корзину. Ну, почему он принес говно? Неужели настолько ненавидит? Или он холодный и бездушный спецагент с миссией свести меня в гроб?
А что? Вполне может быть. Позавчера намертво поставил в пробку, вынудив идти по холоду пешком и продрогнуть до мозга костей. Сегодня решил поморить голодом. А завтра что? Яду?
Ну, да хер с ним, с Виталиком. Он – водила, ему по должности положено тупить. Но Димыч...
Звонит вчера. Говорю:
- Мне разговаривать неудобно.
Напрягается:
- Ты не одна?
- Одна. Горло очень болит.
Вздох облегчения. Делаю вывод: Димычу спокойнее, когда у меня горло болит, чем, когда я «не одна». Чудненько.
- А ты не говори. Говорить буду я, - заявляет.
Уверенно так заявляет. Четко и непоколебимо. Как мужик.
- Выйди в скайп. Я хочу тебя видеть, - продолжает уже с приказными нотками в голосе.
Пьяный что ли? Интересно. Выхожу. Вроде, трезвый. Странно. Выдает:
- Мы должны видеться чаще.
- Мы и так часто видимся.
- Недостаточно. Мы должны жить вместе, и это не обсуждается.
Кручу пальцем у виска.
- А в чем проблема? – вопрошает Димыч, - Если не хочешь просто жить, можем пожениться.
Показываю средний палец.
- Не паясничай. Нам рано или поздно придется это сделать.
- С хуя ли?
- Хотя бы ради детей.
Я так и примерзла к креслу. Димыч – убежденный «чайлдфри» - сартикулировал слово «де-ти».
- Совсем ебнулся? – спрашиваю, забыв про больное горло.
- Что тебя так удивляет? Я давно готов стать отцом. Я этого хочу.
- А я не готова и не хочу.
- Подготовишься и захочешь.
- Я не собираюсь плодиться, и тебе прекрасно об этом известно.
- Почему?!
- Не хочу умереть при родах.
- Ты опять про свою Веру? Это смешно.
- Ну, посмейся. И не втягивай меня в дискуссию, плиз. У меня горло болит, если ты забыл.
- Послушай!
- Чао!
Прерываю звонок и сижу в полном онемении. Мы же с Димычем так идеально подходили друг другу в этом вопросе. И вдруг с какого-то гребаного хуя он решил все испортить. Зачем?! Ведь ему, по большому счету, плевать на детей. Он их никогда не хотел и не любил. А тут они ему резко понадобились, и он мне вешает лапшу на уши про «давно готов».
А если уж Димочке на самом деле шлея под хвост попала - вот, блять, приспичило - то это его проблемы. Я не могу рисковать жизнью ради того, чтобы расплодиться. Не хочу и не буду.
Десять лет назад мне приснился сон. Сижу беременная у Веры на кухне (а Вера к тому времени была уже мертва) и вдруг понимаю, что пора рожать. Входят Вера и мама. Вера берет меня за руку и говорит:
- Пошли.
- А мама?
- А мама потом придет.
И уводит меня.
Такой вот сон многозначительный. И Димыч со своими отцовскими позывами может бодро и весело ходить на хуй, не мешая мне быть жертвой произвола собственных «специально обученных людей».
PS! Свитер так и не нашла. Точно паскуда сперла.
Comments have been disabled for this post.