Ей уже давно плохо. Человек себя разрушает, и если бы целенаправленно, то вопросов бы не было. Считаю: сдохнуть обоссаной старухой в канаве -- неотъемлемое право каждого. Но девка искренне не врубается, что творит. Храбрится, бодрится, юморит над собой, потом впадает отчаяние, и все это в обнимку с бутылкой. А она -- молодая, симпатичная, что, впрочем, при ее образе жизни -- ненадолго.
У нее -- целых три капкана: любовный, алкогольный и пищевой. А, может, и больше, но эти -- на поверхности. И тут уже я хочу, чтобы она меня взяла. Мне интересно: как это -- жить в боли не часами, а неделями и даже больше.
Я пишу для людей и о людях, при этом некоторые из их состояний мне не знакомы, я могу их описать только с чужих слов. Из-за этого чувствую себя в чем-то обделенной.
Нет, я не являюсь эмоциональным кастратом. Я испытываю чувства, эмоции, но положительные, приятные -- "на марафон", а неприятные, "болючие" -- в режиме спринта. Горе я переживаю очень интенсивно, но недолго: обычно пары часов хватает, потом я перестаю реветь и переключаюсь на другие дела. За это окружающие считают меня черствой, но я не согласна. Я могу объяснить такое "переключение" тем, что в течение этих двух часов мне настолько плохо, что дальше организм включает механизм самозащиты и снимает с меня чувство утраты.
Ссылку на журнал и фото "четвертой" не даю, пока та не согласится стать моей подопечной. Но, вообще, я как-то странно выбираю участниц: третью -- не глядя на фото; Катьку, которая и без меня почти конфета, -- по дружбе; еще одну -- потому что супер-красавица, и так обидно, что ее худую длинноногую красоту разъедает ржавчиной целлюлит; сегодняшняя -- вообще не просилась в эксперимент и даже написала у себя в журнале, что не понимает тех, кто туда ломится.
Уже самой интересно: кто будет пятой в компашке. Я ее очень жду.