Пока Володя уединялся с Инессой, Клара и Роза вышли на кухню. Подперев уставшие и рано постаревшие лица ладонями, женщины печально вздохнули и посмотрели друг в друга. Представшая картина их не обрадовала: дряблые щёки от разнузданного и нездорового питания и шнапса, морщины, не знающие ещё не изобретённого ботокса и гиалуроновой кислоты, грязная, с расширенными чёрными порами кожа от нездоровой экологии и пропаганды идей революции в паровозном депо. Ебать такое – себя не уважать, – внутренне согласились женщины с принципиальной позицией своего сожителя.
– Где половые контрацептивы? – Инесса в полностью голом виде вплыла на кухню, и уведомила двух подруг: – В тумбе нет!
– В шкафу, на нижней полке, – обречённо посмотрев на прекрасные телесные формы, вздохнула Роза. Клара цыкнула, промолчала и отвернулась.
Инесса, вызывающе вильнув гладким задом, нахально и звонко рассмеялась:
– Данке шон! - и уплыла обратно в комнату, где Володя уже повизгивал в нетерпении.
Смирившаяся Роза снова вздохнула и взяла себя в руки:
– Сварим борщу, – предложила она. – Володя так его любит.
Клара в ответ затравленно зыркнула, хотела промолчать, но не выдержала:
– А вот хуй ему!
Роза удивлённо посмотрела на подругу.
– Да-да! Хуй ему! – Клара вошла в раж и ораторский пыл, который ей особенно шёл на всяких митингах, придавал шарму и вызывал приступы революционного энтузиазма в рабоче-крестьянских массах.
Роза испуганно покосилась на стену, за которой Володя цитировал классиков немецкого порноматографа. За всеми этими «я, я» и «даст ист фантастиш, Инесса», он своим чутким конспиративным слухом вполне мог бы и расслышать кухонный бунт Клары. А дальше поступить так, как и со всеми врагами революции – добренько улыбаясь, чуть картавя спросить вооружённого до зубов матроса охраны: а не расстрелять ли их нам, а, батенька? И матрос обязательно, очень серьёзно бы ответил двумя выстрелами из маузера. Ибо с контр-революцией церемониться нехуй.
Тем временем Клара схватила кастрюлю с половником и строго посмотрела на подругу. Испуганная Роза, приложив палец к губам, тряслась.
– Не ссы! – приказала Клара и всучила ей тоже кастрюлю и тоже половник.
Роза, не зная кого сильнее бояться – расстрела или грозную Клару, склонилась всё же к последнему и взяла утварь в руки.
– Идём вниз! – приказала Клара, и спустившись под окна модифицировала приказ: – Шуми!
Роза осторожно ударила половником в кастрюлю.
– Громче! – заорала Клара и сама принялась лупить железяками друг об друга.
Соседи стали выглядывать из окон.
Обессиливший от половых усилий Володя сел у окна и задумался на 39-ым томом своего полного собрания сочинений. Инесса уснула, а он, воспользовавшись моментом, решил покурить форточку. Вдруг его внимание привлёк шум под окнами. Там собралась уже большая толпа женщин, они били зачем-то половниками в кастрюли и были чем-то явно встревожены.
«Революционная ситуация, никак?», – обрадовался Володя и кинул ухо, чтобы послушать и, если чо, воспользоваться. Женщины скандировали:
– Каждой бабе – по мужику! Каждой бабе – по мужику!
«Странный лозунг», – подумал Володя, но идея коротких и звонких реплик ему понравилась. Он взял листок со стола, карандаш, задумался на минуту и записал:
Воду – матросам!
«Нет, что-то не то», – Володя решительно зачеркнул написанное и со второй строки начал:
Землю – крестьянам!
«Да, это лучше», – мужчина улыбнулся сам себе и продолжил:
Заводы – рабочим!
Володя радостно заржал от такой ржаки и написал новый лозунг:
Мир – народам!
Взглянув ещё раз на толпу женщин внизу, дописал:
P.S. А бабам – праздник!
Поставив в конце число: 8-ое марта, и подпись: Ульянов-Ленин, он, воспрянув, снова набросился на посапывающую и привлекательную телом Инессу.