Как узнать любовь, которая «на марафон»?: lena-miro.ru

В английском языке есть выражение «to fall in love» = «упасть в любовь». «Падение», по разным подсчетам, длится до года (овуляшки обоих полов любят про "девять месяцев" задвигать) или чуть дольше. Бегбедер на тему целое кино забацал. «Любовь живет три года» называется. Он, правда, попытался разбить в пух и прах подобные калькуляции и доказать, что любовь вечна. Меня его доказательства не убедили. Уверена: несмотря на красивый финал рыжая блядь и костлявый невротик в перспективе скатятся в унылое говно. Почему? Для себя я ответила на этот вопрос. Делюсь. В любовь, которая длится до гробовой, а, может, и дольше, упасть нельзя, в нее можно только войти. И только через одну дверь: дверь детства. Той или того, за кого «в моменте» -- хоть пулю в лоб. Рыжая и костлявый этот нюанс просрали, а дьявол -- он в подробностях. Со временем все меняются: одноклеточные – чисто внешне, те, кто посложнее устроен, -- растут или падают интеллектуально и/или душевно. Кто-то «просветляется», кто-то – оскотинивается, пыльный кактус на подоконнике может зацвести, а «луговая ромашка» -- превратиться в гербарный образец на картонке. Готов ли ты любить жухлую травку или непонятно откуда взявшийся на кактусе цветок? Нет, нет и нет! В своем кактусе ты любил скульптурность, ненавязчивость и силу иголок, и вдруг выросло это дрожащее бельмо, еще и с удушливым запахом по всей комнате. Давай, кактус, до свидания. Ты же, в конце концов, не на это подписывался. Ты не виноват. А вот и виноват! В том, что «падая в любовь», не залез под кожу кактуса, не узнал его суть, не раскопал его корни. Понятно, что не до этого было. И вообще: корни выкапывать – варварство. И кому оно надо, когда в моменте – трепет и поцелуи? Дураку известно: любовь должно поливать и всячески удобрять. А вот хуй! Хочешь «на марафон»? Рой до корней! Вытаскивай! Разглядывай! Смотри! Пусть ревет и сопротивляется! Это полезно бывает. В каждом есть черты, которые тянутся за нами «с горшка», то есть из детства. Взрослея, мы их, как правило, припудриваем или, вообще, прячем в сейф, еще и код стараемся забыть. Как толстухи прикрывают на пляже целлюлит парео, так и мы надеваем на ребенка внутри себя маски, причем, чаще всего,-- либо антиподы действительности, либо ее, как нам кажется, безобидные, украшенные знаком «плюс» искажения. Под маской удава скрываем кролика, под маской кролика – овцу и так далее и до бесконечности. Увы, не любви: она-то как раз с этими масками и обретает ту самую жирную точку. Ребенком я была ревнивым как черт. «Это мой папа», -- говорила я детям на площадке, когда отец пытался придумать для нас игру, в которой могли участвовать все. Брала папу за руку и гордо уводила домой, чтобы играл только со мной. Став взрослой, я поняла: ревность – это некомильфо и надела маску похуизма, неревнивая я воще. Я даже сама в это поверила: теперь ни один мускул не дрогнет на моем лице, если ревность подкатит к горлу. В лучшем случае, ухмыльнусь и скажу: «Давай, до свидания! Это гниль – не последние яблоки на рынке, а рынок – не единственный в городе». Причем скажу про себя, не вслух. Ребенком я была очень властным. Я не претендовала на титул самой красивой девочки, но всегда добивалась того, чтобы дети играли в ту игру, которую придумаю я, по моим правилам, назубок выучив свои роли и диспозиции. Не выучил? Давай, до свидания. Катай свою машинки в углу или качай куклу: ты сегодня – не с нами. Позже я поняла: такое поведение, как говорят, «неженственно, выгоднее – быть мягче. «Сила женщины – в ее слабости» пробуравило гвоздем мозг, и отрывистые команды я заменила «мурлыканьем», а когда невыносимо хотелось рычать, молчала. Все же женственнее, чем: «Слушай сюда». Ребенком я была задумчивым и немногословным. Рано научилась читать. Но общество диктует: если хочешь добиться успеха, надо быть «позитивной», энергичной и это – как его? – sociable. Мои попытки быть таковой всегда заканчиваются одинаково: я произвошу впечатление дерганой и неискренней. Логично: не в своей тарелке я дергаюсь и неискренна. Ребенком я была верным: если уж дружила, то “до усеру”. Позже я поняла, что дружба “до усеру” бывает обременительна для второй стороны, и научилась с пониманием относиться к чувствам “объекта”. Во взрослой жизни дружить “до усеру” избегаю. Ребенок внутри меня закрыт, стремится к абсолютной преданности и контролю. Эти (есть и другие) черты, в отличие “взросло приобретенных”, неизменны и неизживаемы. Их, при желании, можно только замаскировать. Именно с ними придется дело иметь, если маски будут сорваны. Вы уверены, что знаете тех, кого, как вам кажется, вы любите? Может, пора раскопать корни? Ведь любовь со знаком “бесконечность” – это любовь к ребенку внутри той или того, кто сейчас занимает ваши мысли. Вы уверены, что вы с этим ребенком знакомы? А он (она) с вашим? А вы – со своим? Не забыли, какой он? К чему это я? Ах, да: давайте начнем с ребенка внутри вас. Расскажите о нем и о масках, за которыми он прячется. Будет интересно.

Как узнать любовь, которая «на марафон»?

Романтичная Юлька

Брови против шпагата

Искусство требует жертв

Романтичная Юлька

Брови против шпагата

Искусство требует жертв