Про толерантность
Выползла я вчера в ТЦ за софтнером, купила и села кофеек пить. За соседним столиком – бодрый офисный гондон (всё как обычно: очень средний рост, очень средний вес, часы и пиджак очень средней ценовой категории, что-то деловито орет в «Айфон»).
Такое соседство, само по себе, уже вызвало у меня приступ мигрени, но Виталик (мы так и не смогли сказать друг другу: «Прости и прощай!») решил, что пора мыть машину и бросил меня в ТЦ. Я, конечно, попыталась ему сказать: «Завези меня домой, а потом езжай на мойку". Однако Виталик был непреклонен. Долдонил с роботическими интонациями в голосе: «Ты по ТЦ два часа шататься будешь, я успею». В результате, ни я два часа не прошаталась, поскольку точно знала, какой именно софтнер мне нужен и где он стоит, ни Виталик не успел.
Сижу, короче, хлебаю кофе и нервно почесываюсь от бодрости гондона. Прям не гондон, а бройлер на антибиотиках или чем их там пичкают.
К гондону подходит бабища. Судя по тому, как он вокруг нее запрыгал, начальница. Белый верх, черный низ, нитка жемчуга на хрячьей шее. Ужас, блять.
Я не знаю, что случилось с гондоном, что там у него в набитой синтепоном башке переклинило, но этот утырок вдруг берет у меня один стул (свободный, конечно, ну и что из того), водружает на него пальто начальницы (точнее, не пальто, а балахон с прорезями для рук (забыла, как называется), толстые бабищи такие очень уважают) и ставит его прямо у меня на пути.
Поднимаю на него свои охуевшие оленьи глаза и говорю:
- Вы ничего не перепутали?
- А что такого?
- Кто стул взять разрешил?
- Но вам же он не нужен.
- Он мне проход загораживает.
- Но вы же можете выйти с другой стороны.
И тут у меня перед глазами лопаются красные гроздья гнева (да, я знакома с творчеством Стейнбека и сейчас тупо выебываюсь).
- Слышь, колхозник, -- говорю, -- стул на место поставь.
- Не связывайся! – влезает корова.
- Вы принимаете таблетки от климакса? – интересуюсь я.
- Почему вы хамите? – не унимается сучонок.
- А почему у вас зубы желтые?
- Ну, я курю много.
- Зубы желтые, курите много. Типичный лузер.
- А у вас почему такие белые? Искусственные?
- Лучше такие, чем ваш «мерзотный» натюрель.
- Она не адекватна! – закатывает веки тетя.
- Зато духовна, -- отвечаю я.
В общем-то, все: стул на место эти двое поставили и быстро свалили. Что и требовалось доказать. Это я к чему? А к тому, что если вы берете чей-то стул, будьте готовы к тому, что вам:
а) его не отдадут,
б) нахамят.
Был бы рядом Виталик, запустила бы в бройлера стулом. Не все люди толерасты, не все.
А насколько вы терпимы?
Такое соседство, само по себе, уже вызвало у меня приступ мигрени, но Виталик (мы так и не смогли сказать друг другу: «Прости и прощай!») решил, что пора мыть машину и бросил меня в ТЦ. Я, конечно, попыталась ему сказать: «Завези меня домой, а потом езжай на мойку". Однако Виталик был непреклонен. Долдонил с роботическими интонациями в голосе: «Ты по ТЦ два часа шататься будешь, я успею». В результате, ни я два часа не прошаталась, поскольку точно знала, какой именно софтнер мне нужен и где он стоит, ни Виталик не успел.
Сижу, короче, хлебаю кофе и нервно почесываюсь от бодрости гондона. Прям не гондон, а бройлер на антибиотиках или чем их там пичкают.
К гондону подходит бабища. Судя по тому, как он вокруг нее запрыгал, начальница. Белый верх, черный низ, нитка жемчуга на хрячьей шее. Ужас, блять.
Я не знаю, что случилось с гондоном, что там у него в набитой синтепоном башке переклинило, но этот утырок вдруг берет у меня один стул (свободный, конечно, ну и что из того), водружает на него пальто начальницы (точнее, не пальто, а балахон с прорезями для рук (забыла, как называется), толстые бабищи такие очень уважают) и ставит его прямо у меня на пути.
Поднимаю на него свои охуевшие оленьи глаза и говорю:
- Вы ничего не перепутали?
- А что такого?
- Кто стул взять разрешил?
- Но вам же он не нужен.
- Он мне проход загораживает.
- Но вы же можете выйти с другой стороны.
И тут у меня перед глазами лопаются красные гроздья гнева (да, я знакома с творчеством Стейнбека и сейчас тупо выебываюсь).
- Слышь, колхозник, -- говорю, -- стул на место поставь.
- Не связывайся! – влезает корова.
- Вы принимаете таблетки от климакса? – интересуюсь я.
- Почему вы хамите? – не унимается сучонок.
- А почему у вас зубы желтые?
- Ну, я курю много.
- Зубы желтые, курите много. Типичный лузер.
- А у вас почему такие белые? Искусственные?
- Лучше такие, чем ваш «мерзотный» натюрель.
- Она не адекватна! – закатывает веки тетя.
- Зато духовна, -- отвечаю я.
В общем-то, все: стул на место эти двое поставили и быстро свалили. Что и требовалось доказать. Это я к чему? А к тому, что если вы берете чей-то стул, будьте готовы к тому, что вам:
а) его не отдадут,
б) нахамят.
Был бы рядом Виталик, запустила бы в бройлера стулом. Не все люди толерасты, не все.
А насколько вы терпимы?