Я уже, в принципе, не передвигаюсь на машине: такси хоть бросить можно и сквозануть в метро. А если за рулем, то в пору в памперсах кататься, блять. Тверская стоит, сукаблять, намертво. Просто всегда. Раньше жалела офисных: им в час пик рулить приходится, бедолагам. А теперь, каждый час -- такой, сукаблять, пик, что вчера у меня возникло неясное, пока еще смутное желание: валить. Неясное, смутное, но возникло. А это для меня очень много значит. Я всегда так любила Москву, так сюда рвалась, я ее любила и люблю больше многих, кто здесь родился и вырос. Каждое воскресенье -- у меня свиданье с этим городом: выставки, кино.
Но поскольку я -- провинциалка -- не менее люто ненавижу эту самую провинцию (а в России все, что не Москва, то провинция, и не надо тут "ляля" про две столицы) и считаю, что вся стоящая молодежь оттуда бежала так, что басалеты на ходу горели: остались только серости безликие, то валить видится мне возможным только за бугор.
К аборигенам, что ли, податься?
Проводя в пробках часа четыре, когда ты, сукаблять, едешь всего-навсего подстричь челку и пересечься с человеком на Пушкинской, сама чувствую себя аборигеном, твою мать.
И вот чем вам платный въезд в центр не хорош, а? Ну, если оставить в стороне стеб про 200 баксов за въезд?! Не, ну, а? Ну, берите с моих тачек больше, чем с "Жигулей", хер с вами, но почему я вынуждена хотеть ссать по несколько часов, а недавно поймала себя на мысли о том, что, если куда-то еду, ограничиваю себя в воде. Дожили, блять!
Вообще, блять, нахуй, никуда выезжать не буду. Буду "на раёне" ошиваться. К этому скоро все придут.
До чесотки обидно, что Кузя -- такой красивый, такой четкий -- стоит как корабль на якоре.
Решим транспортный коллапс, решим. А воз и ныне там... Нигде такого нет. Нигде, сукаблять, нигде.