Ежесекундно что-то там на себе поправляет, одёргивает: волосики, одежду. Будто бы от этих одёргиваний что-то изменится: станет лучше, легче, красивее.
Не станет.
То откроет зачем-то рот, то его закроет. Не знает, на чём остановить свой затравленный взгляд. Не знает, куда деть руки.
Не знает, куда, по большому счёту, деть саму себя.
Это, мои хорошие, невроз. Невроз закомлексованной бабы с жалким взглядом обоссавшей ковёр собаки.
Фото: Соцсети
Рудковской неуютно в своём теле, и это не скрыть ни под каким платьем.
Дорогие, красивые наряды сидят на Яне, как на корове седло, ещё больше подчёркивая её некрасивость и неумение себя принять и, как следствие, себя подать.
Фото: Соцсети
Пытаясь впихнуть себя в образ аристократки с помощью люксовых шмоток и идиотских завтраков в Инстаграме, Яна выглядит, как горничная в своём собственном доме и в своей собственной жизни. Горничная, напялившая платье хозяйки и на секунду присевшая на краешек хозяйского дивана, пока никто не видит.
Фото: Соцсети
Сутулую спинку путём неимоверных усилий старается держать ровно, короткую и крепкую шейку старательно тянет, в глазах -- затравленность, в улыбке -- напряжение от ощущения себя не в своей тарелке.
Яна не выглядит хозяйкой в своём собственном доме. Яна не выглядит хозяйкой в своей собственной жизни. Яна играет в хозяйку, будучи забитой, неуверенной в себе деревенщиной.
Селяви.
К чему это я?
Узнали в себе Яну? Много комплексов на себя навесили? Признавайтесь!
Я вас слушаю очень внимательно. Может, помогу, чем смогу.