В ступоре
Димычу – такому само собой разумеющемуся и банальному как вопрос: «Чё делаешь?» -- впервые удалось вогнать меня в ступор.
Рассказываю. Есть у нас с Димычем помещение в Лондоне, где мы подорвались проводить дискотеки «для своих», но быстро к этому остыли: для чужих – в лом, а для друзей – значит сидеть на самоокупаемости, что неинтересно.
Недавно мы с Димычем разбежались, но метры-то квадратные остались. Было бы логично их попилить.
А тут Димыч звонит и бойко так заявляет:
- Забирай себе! Только станцуй со мной напоследок на прощальной пати «для своих».
- Ноу проблем, май френд, -- отвечаю,
- Но только под ту песню, которую выберу я, -- говорит Димыч и кидает мне в скайпе ссылку на это:
Иду по ссылке и от инфернального, леденящего душу пиздеца примерзаю к стулу. Артикулирую:
- Правильно ли я понимаю, что ты хочешь, чтобы мы с тобой поставили танец под эту чудесную песню и исполнили его на сцене перед нашими друзьями?
- Совершенно верно, -- подтверждает Димыч.
- Зачем?!
- Месть. Ты алчная, но с гонором. Вот и посмотрим, что перевесит.
- Я подумаю.
Вот сижу, думаю.
Не то, что бы я сильно алчная, но пробрасываться хорошими помещениями в хорошем городе – глупо. С другой стороны, раздавить в гоголь-моголь свое чувство прекрасного ради квадратных метров – мелко.
Звоню Айдасу, излагаю.
- Ну, и чего ты паришься? – говорит литовец, -- Станцуй, конечно. Дело-то минутное.
Кидаю ему ссылку. Открывает, и как давай ржать!
- ОООО! АА! ЫЫЫ! Охохохо! Пиздееееец! Представляю эту картиииину!
Так он хрюкал минут пять, а потом прокашлялся и выдал:
- Ну, я даже не знаю, что сказать. Решай сама.
Что думаете? Продать душу сопливому Димычу, с какого-то испуганного хуя возомнившему себя дьяволом, или пусть подавится? «Пусть подавится» -- значит будем делить, ни в коем случае не заберет все.
Рассказываю. Есть у нас с Димычем помещение в Лондоне, где мы подорвались проводить дискотеки «для своих», но быстро к этому остыли: для чужих – в лом, а для друзей – значит сидеть на самоокупаемости, что неинтересно.
Недавно мы с Димычем разбежались, но метры-то квадратные остались. Было бы логично их попилить.
А тут Димыч звонит и бойко так заявляет:
- Забирай себе! Только станцуй со мной напоследок на прощальной пати «для своих».
- Ноу проблем, май френд, -- отвечаю,
- Но только под ту песню, которую выберу я, -- говорит Димыч и кидает мне в скайпе ссылку на это:
Иду по ссылке и от инфернального, леденящего душу пиздеца примерзаю к стулу. Артикулирую:
- Правильно ли я понимаю, что ты хочешь, чтобы мы с тобой поставили танец под эту чудесную песню и исполнили его на сцене перед нашими друзьями?
- Совершенно верно, -- подтверждает Димыч.
- Зачем?!
- Месть. Ты алчная, но с гонором. Вот и посмотрим, что перевесит.
- Я подумаю.
Вот сижу, думаю.
Не то, что бы я сильно алчная, но пробрасываться хорошими помещениями в хорошем городе – глупо. С другой стороны, раздавить в гоголь-моголь свое чувство прекрасного ради квадратных метров – мелко.
Звоню Айдасу, излагаю.
- Ну, и чего ты паришься? – говорит литовец, -- Станцуй, конечно. Дело-то минутное.
Кидаю ему ссылку. Открывает, и как давай ржать!
- ОООО! АА! ЫЫЫ! Охохохо! Пиздееееец! Представляю эту картиииину!
Так он хрюкал минут пять, а потом прокашлялся и выдал:
- Ну, я даже не знаю, что сказать. Решай сама.
Что думаете? Продать душу сопливому Димычу, с какого-то испуганного хуя возомнившему себя дьяволом, или пусть подавится? «Пусть подавится» -- значит будем делить, ни в коем случае не заберет все.
Comments have been disabled for this post.