Сегодня поговорим о мести. Вообще, я женщина милая, ни разу не скандальная и охуенно добрая. Такая, что сама Мать Тереза сосет. Никогда никому не мщу. Просто время от времени навожу порядок. Ну, чтобы мир был гармоничнее и красивее.
А вы в каких отношениях с местью? Мстите, восстанавливаете справедливость, машете на все рукой и уходите в туман, всех прощаете?
Моя последняя «уборка» описана .
С моей легкой руки следующая неделя стала для Елены настоящей fairy tail. Головокружение от успеха началось у нее уже на первом свидании в «Шатуше», усилилось в Mercury, куда лже-Ветров повез ее за цацками, чтобы не сбежала, и достигло кульминации в спальне моего нового дома, где были заботливо установлены скрытые камеры. Много камер. Для полноты картины.
Я ликовала, глядя как девка, по-тихому спиздившая у меня Забелина, с головой окунается в выдуманную и срежиссированную мной историю. Я упивалась собственной властью, каждый вечер решая: подарить ей еще немножечко счастья или утопить на хуй. И всякий раз выбирала первое. Не потому что такая добрая, а потому что хотела, чтобы она вознеслась как можно выше. Чтобы хуйнуть посильнее. Больнее будет. Я хотела, чтобы она на собственной гнилой шкурке испытала всю силу отчаянья, когда понимаешь: все, кина не будет, поезд дальше не идет, пиздец. Как это было тогда, со мной, в Лондоне.
Эта она, сука, виновата в той аварии! Она! Это из-за нее в один прекрасный момент у меня кончилось желание жить, и я решила сдохнуть! Если бы она не повисла на моем муже, все сложилось бы по-другому. Нет: может, мы бы и разбежались – сложные характеры, разница в возрасте, вся фигня, но аварии бы не было. Абсолютно точно.
Я сидела в комнате, приспособленной под операторскую, и смотрела очередной выпуск реалити под названием «Damage Fatale». Есть такой фильм. Фильм - так себе, а вот название мне понравилось, и я его спиздила.
Со своей зазнобой Леша был очень нежен. Даже хорошо, что втюрился. Не дыша, трахал ее под Les Marionettes Прейзнера – моя очередная завуалированная издевка. В этой истории все, кроме Лешиных чувств, было издевкой, все - фейк: миллиардер, бриллианты, халдеи. А эта скудоумная вконец одурела от нахлынувшего на нее счастья. Отдавалась истово, полностью теряя над собой контроль. Шептала что-то бессвязное, целовала ему веки. Тьфу! Мерзость!
Я опрокинула стопку, закусила соленым огурцом и набрала Забелина. Пора заканчивать эту пьесу. Тем более, скоро возвращается Vetroff authentique.
- Я занят. Чего тебе? – рявкнул Скотина.
- Есть кино. Интересное. Если прямо сейчас подъедешь ко мне, сможешь посмотреть в режиме live.
- Что за кино?
- Сказала же: интересное. Чао!
Сразу же у Елены затрезвонил мобильник. Будучи всецело поглощена минетом (надо отдать ей должное – мастерским), она не сподобилась ответить и, только старательно сглотнув Лешину сперму, перезвонила. Наверное, Скотина вопрошал: «Ты где? Почему без водителя?». В ответ та понесла совершенно дикую околесицу про магазины и про то, что ей надоело ездить на шофере. Так прямо и заявила: «Я обожаю водить машину, поэтому теперь сама за рулем».
Я усмехнулась. Ну, вот и все. Можно не сомневаться: сейчас примчится. Я с кайфом выпила вторую рюмку. На этот раз закусила не огурчиком, а селедкой под шубой. Вкуснотища!
Голубки лежали на кровати, прижавшись друг к другу, и о чем-то ворковали. Он гладил ее по голове, она смеялась. Умильно, блядь! И вдруг Леша выдает:
- Выйдешь за меня?
Так незатейливо, так по-простому. И эта буренка так же незатейливо и так же по-простому соглашается. Вот она – квинтэссенция ее счастья! Трам-пам-пам! Я хлопнула еще рюмочку. За любовь, хули? В дверь постучали:
- Андрей Владимирович подъехал.
Я спустилась вниз.
- Что здесь делает Ленина машина?
- Может, логичнее спросить, что здесь делает Лена?
- Что, уже на стакане?
- А у меня - повод. Весомый, между прочим.
- Показывай свое кино. И поживее!
- Да не вопрос.
Картинка на мониторе была охуеть как в тему: эти двое опять совокуплялись. Она - сверху. Скакала как гусар на рысаке, потряхивая вынушительными сиськами. Гусар на рысаке, овца на елдаке, про себя хмыкнула я. Вот я и повертела тебя на хую, девочка. Правда, за неимением оного, не на своем. На арендованном.
Скотина молча взял графин и из горла вылакал всю водку. Крякнул:
- Знатные огурчики.
- Да, ничего.
- Сама солила?
- Дурак, что ли?
- Научись, а?
- Зачем?
- Я так хочу.
- Скажи: а тебя твое собственное «я» не заебало?
- Имею право. Я не какая-то там залупа конская. Я – Забелин!
- Так и живешь, доказывая всем и вся, что ты не тварь дрожащая, а право имеешь.
- И что? – с вызовом бросил Скотина.
- Скучно. И давно понятно, что все твои потуги - следствие твоих же многопудовых комплексов.
- Каких еще комплексов?! – взревел Забелин.
- Из детства, наверное. Тебя из песочницы не изгоняли, лопатками по башке не били, одноклассники темную не устраивали?
- Хватит! Надоело твое словоблудие. Водка еще есть?
- Есть.
- Ну, так, блядь, неси!
- Что разорался-то? Ты лучше кино смотри, не отвлекайся.
- Без тебя разберусь!
Катька притаранила еще выпивки и закусок.
Влюбленные что-то там гулили и ластились друг к другу, как недоразвитые.
- Кретины! – поморщился Забелин, - А Cевка-то как у тебя оказался? Подстроила, стерва?
- Севка! Ха! То же мне! Нашел пожирательницу олигархических сердец!
- Так оно и есть. Разве не очевидно? - Скотина кивнул в сторону монитора, на котором разворачивалась еще одна охуенно трогательная сцена: Леша скармливал своей дульцинее виноград, который тоже был моей издевкой (я не забыла, как она жрала в моем доме виноград). С руки.
- И в ее небесно-голубых глазах блестели светлые посткоитальные слезы. Аминь! - хмыкнула я.
- Да... Не думал, что Ветров такой слюнтяй.
- У тебя что: размягчение мозга? Какой, блядь, Ветров? Это же двойник!
- Что?!
- Что слышал.
Забелин вдруг покраснел, опрокинул еще рюмку и ка-а-ак заржет.
- Что, правда?!
- Ну да.
- Твоих рук дело?
- А чьих еще?
- Не, ну, как похож, чертяка!
- Еще бы! Знаешь, во сколько мне его ебало встало?
На мгновение Скотина посерьезнел, поставил на меня свои острые как гвозди глаза и констатировал:
- Ты – урод. Моральный.
- Ты тоже.
- Знаю. И нам не место среди нормальных людей.
- А она нормальная?
- Вполне, - пожал плечами Скотина, - Против такой разводки ни одна бы не устояла.
- Я бы устояла!
- Не пизди! Видел я твою стойкость тогда в Лондоне.
- Не было ничего! Мы просто спортом занимались.
- Не оскорбляй мой разум, - поморщился Забелин.
- Окей. Но ты первый начал ебаться на стороне.
- Я мужик! Мне можно! И дОлжно! А ты баба!
- А ничего, что на дворе не восемнадцатый век?
- Не умничай!
- Мне кажется, ты сейчас не с тем человеком собачишься. Может, сначала разберешься с безбилетной пассажиркой дольче вита? – я кивнула в сторону экрана, на котором любовники, уже не совсем ню, допивали остатки шампанского.
- А при мне не пьет, паскуда! – Забелин направился к двери.
Дальше все было как в немом кино – аффективно и суетливо.
Забелин (вяло): Ну, и как это понимать?
Елена (натягивая одеяло по самые уши): Ой!
Леша (заслоняя ее костлявой спиной, гневно): Вы кто?
Забелин (ухохатываясь): Хуй в пальто!
Елена (высовывая одно ухо из-под одеяла, экзальтированно): Андрей, успокойся!
Забелин (философски): Какая откровенная дура...
Елена (высовывая второе ухо из-под одеяла, решительно): Андрей, не опускайся до оскорблений! Я давно хотела тебе сказать: мы с Севой любим друг друга, и я ухожу от тебя к нему.
Леша (просияв от счастья): Милая! Как я рад! Только я должен кое-что тебе рассказать.
Елена (кидая многозначительный взгляд на вальяжно прислонившегося к косяку Забелина): Андрей, я думаю, что сейчас тебе лучше уйти.
Забелин (задорно показывая фигу): Хуюшки! Я тоже хочу послушать, как этот ебака-парень признается тебе в том, что он ... (ржет, вытирая проступившие от смеха слезы) просто ебака-парень! Продукт пластической хирургии, твою мать!
Елена (еще не понимая, но уже заранее испугавшись): Ты о чем?!
Леша (патетически): Любимая! Я не Сева Ветров! Я - Леша Петров! Из Липецка!
Елена (побледнев, одними губами): Это такая шутка, да? Чтобы проверить мои чувства? Сева, я действительно тебя люблю.
Леша (воодушевленно): Я тоже тебя люблю! Но я не Ветров! Но ведь это и не важно, да?
Тут Забелин просто покатывается со смеху.
- Ой, не могу больше! Долбоебы! Мальвина Владимировна, ты там смотришь?
Я эффектно нарисовываюсь в дверном проеме. В одной руке у меня – соленый огурец на вилке, в другой – рюмка водки. И платье. Красное, длинное, струящееся. (Успела по-быстрому переодеться). Чтобы, сука, помнила мое великолепие! До гробовой доски помнила!
- Здорово я все устроила, правда? – улыбаюсь я, - Cheers!
И хлоп рюмочку! А потом – об пол. На счастье! На кровать летят ключи от трешки в Липецке. Заслужил Леша! Good job. Еще раз смотрю на Елену. И неожиданно для самой себя отвожу взгляд... До такой степени это выглядит жалко. Вот был человек – и весь вышел. Осталась какая-то сгорбленная полуодетая тушка в чужой постели. Забелин морщится и выходит. Через пять минут его кортеж отъезжает.